– Не надо, это уж совсем будет по-барски.

– Вот и поедим с тобой сейчас, как две барыни.

– Знаешь, Дашка, я, если честно, красную не очень люблю. Я, конечно, ее ела, но… вкус ее как-то не по мне.

Сев за стол, мы с Дарьей сделали по бутерброду с икрой и стали пить кофе. Посмотрев на всевозможные деликатесы, лежащие на столе, Дарья подперла свою голову рукой и задала вопрос:

– Люся, а ты бы своего любимого человека предала из-за всего этого?

– Даша, так меня же не только из-за деликатесов предали, но и из-за других атрибутов роскошной жизни! Деликатесы – это только ее составляющая, просто мизер, самая малая часть.

– Ох, Люська, как же тяжело тебе будет в свою жизнь возвращаться. Две недели пройдут незаметно, и все опять вернется на круги своя. Одно радует: помимо того, что эти две недели ты проведешь в так называемом раю, ты еще получишь новенький автомобиль.

– Об автомобиле я думаю меньше всего на свете. Я больше размышляю, как мне свою шкуру от решеток тюремных спасти. Автомобиль, конечно, вещь хорошая, но из рук этой чертовой Вероники мне что-то ничего получать не хочется.

– А зря. Автомобиль тебе как раз сейчас и пригодится.

– Для чего? Если я не знаю, что со мной завтра будет…

– Продашь машину, вот тебе и деньги.

– Зачем?

– Люся, ты меня иногда своими вопросами просто убиваешь. Ну, как ты думаешь, зачем деньги нужны? Тебе и на адвоката, и на различные взятки в судебных инстанциях очень много потребуется. У тебя у самой есть какие-то сбережения?

– Ни черта нет.

– И я про то же. А при твоей ситуации деньги просто жизненно необходимы.

Поставив пустую чашку на стол, я встала, подошла к окну, посмотрела на ожидающую меня во дворе машину и спросила Дашку в упор:

– Даша, я сейчас на кого похожа?

– Что значит на кого? – не поняла меня Даша. – Я же тебе уже сказала, что ты похожа на стильную, модную женщину. Одним словом, как бы это правильно сказать, ты похожа на женщину, у которой есть очень большие деньги. От тебя буквально исходит запах денег.

– Ты хочешь сказать, что я пахну большими деньгами?

– Люська, честное слово, пахнешь!

– Дашка, я не пойму, ты сейчас шутишь или говоришь серьезно? Может, на тебя икра так действует?

– Я с тобой разговариваю на полном серьезе. От тебя исходят какие-то денежные флюиды.

– Быть может, это просто духи так пахнут? Я надушилась Вероникиными духами.

– Может быть, и духи, – пожала плечами моя подруга. – А к чему ты это все спрашиваешь?

– К тому, что я хочу знать: я сейчас похожа на Люську?

– Нет. Все, что осталось от моей подруги Людмилы, так это голос. И то когда ты его не подделываешь.

– Значит, перед тобой сейчас Вероника?!

– Ну, да. Ты же видишь, тебя Полинка вообще не признала. Она до сих пор понять не может, что за незнакомая тетя принесла ей так много игрушек!

Подойдя к Дарье как можно ближе, я заглянула ей в глаза и спросила:

– Даша, так может, я навсегда и останусь Вероникой?

– Зачем ты спрашиваешь? Ты же знаешь, что это невозможно.

– Буду ходить в гриме, и никто не догадается. Ко мне на дом каждое утро будет прибегать гример, наносить нужные штрихи к моему портрету… С этим лицом можно жить, хоть оно и не мое, а Вероникино. Сегодня вечером я познакомлюсь со своей тетей, которая плохо слышит и видит. Все документы на имя Вероники у меня есть. Даша, ну, кто скажет, что это не я? Пусть кто-нибудь только попробует! Никто и не догадается. Ты хочешь сказать, что у меня не получится? А я считаю, что так можно жить. И жить очень даже неплохо. Даша, я ведь не бегала за такой жизнью. Она пришла ко мне в руки сама. Я ее не ждала и даже о ней не мечтала. Она свалилась, как снег на голову.

– Мысль не плоха, но… А как же Вероника?

– А Вероника пусть спасается от тюрьмы и доказывает всем по моим документам, что убийство шефа и сторожа на его даче совсем не ее рук дело. Даша, ты только скажи, хорошо я придумала?

– Хорошо, – задумчиво произнесла Дарья. – Только…

– Что только?

– Только ты забыла о том, что, кроме тети, у Вероники есть влиятельная семья, от которой она целиком и полностью зависит. И я тебе про это уже говорила.

ГЛАВА 19

Сев в машину, я стала с наслаждением любоваться Москвой сквозь тонированные стекла автомобиля и мысленно радоваться тому, что я доставила столько радости маленькой девочке с красивейшем именем Полина, а это значит, что я сделала доброе дело и при помощи пусть и чужих денег смогла принести пользу. Посмотрев на вмонтированную в бар фотографию, я увидела запечатленную на ней Веронику, сидящую у бассейна с сигарой в одной руке и стаканом в другой, в котором, по всей вероятности, было виски, без которого она просто жить не может. Внизу надпись: «Зима. Лос-Анджелес. Бель Эйр».

Посмотрев на фотографию с нескрываемой завистью и удивлением от того, что в Лос-Анджелесе такая странная зима, совсем не такая, как в холодной России, – без снега, морозов и сильных ветров, я захотела рассмотреть ее как можно ближе и наклонилась к самому бару. На этой яркой глянцевой фотографии Вероника сидела в махровом халате, скорее всего на голое тело, потому что из-под него видны были голые ноги. За бассейном виднелся особняк, который впечатлял своими размерами, стилем и роскошью. Я вспомнила, что я где-то читала, а может быть, слышала про Бель Эйр. Кажется, это один из престижных районов Лос-Анджелеса, где обитают миллионеры. Роскошный особняк был обнесен глухим забором, из-за которого не видно других, соседних особняков, а значит, на этой территории находилась целая планета, на которую могут попасть только избранные. Это был отдельный мир, в котором протекает своя сказочная и совершенно неординарная жизнь. Я даже подумала о том, что чувствовала Вероника, когда позировала для этой фотографии. Блаженство, умиротворенность, ощущение свободы и превосходства… А самое главное – власть. Власть над теми, кто остался за забором, над теми, кто существует в параллельных мирах и живет в совсем других измерениях.

Мысленно я попробовала посадить рядом с Вероникой на свободный шезлонг Игоря, но картинка не получилась, стала какая-то размазанная и непонятная. Я не могла понять, зачем на этот шезлонг нужно усаживать обыкновенного российского мужчину по имени Игорь, если за высоким забором данного дома много других роскошных домов, в которых тоже живут миллионеры. Зачем давать человеку, у которого полный Капустный Яр родственников и которого ты совершенно не любишь, красивую жизнь, богатство, море удовольствий и обеспеченное завтра. Я наклонилась к фотографии и, не снимая больших, во все лицо, солнцезащитных очков, чтобы не показывать своих глаз охраннику, рассмотрела ее поближе.

– Ностальгия замучила? – улыбнулся охранник. – Домой хочется?

– Хочется.

– Я вот тоже всегда смотрю на эту фотографию и удивляюсь.

– Чему?

– Тому, какая зима в Лос-Анджелесе. Это ж надо, на улице зима, а ты сидишь в обыкновенном махровом халате после купания в бассейне, пьешь свое любимое виски и куришь сигару. После российских зим это кажется невероятным. Фантастика, одним словом.

– Мне и самой это кажется невероятным. – Я прекратила рассматривать фотографию и, достав из сумочки тоненькую сигарету, закурила.

– И все же эта фотография реальная. Чем больше я на нее смотрю, тем больше мне хочется побывать в Штатах.

– Придет время, и съездишь. Это стоит того, чтобы потратить свое время и деньги.

– Ника, а почему вокруг твоего особняка такой большой забор?

– Для того, чтобы можно было спрятаться от внешнего мира и наслаждаться внутренней атмосферой.

– И что, там у всех такие заборы?

– У всех.

– Надо же!

– Как будто в России у дорогих домов заборы меньше. Там сооружены такие стены, что впору снимать фильм о средневековых крепостях. И вообще, любой нормальный дом начинается с забора. Когда человек устает от калейдоскопа многочисленных чужих лиц, он приезжает на территорию своего дома, обнесенную высоким забором, и приходит в восторг от того, что он недоступен для посторонних глаз.