– А где был тогда папа?

– Папа ничего не знал.

– Ты уверена, что Серж мой отец? Нет, не так. Отец у меня один, – поправила я сама себя. – Я просто неправильно сформулировала свой вопрос. Ты уверена, что он – тот человек, от которого ты зачала ребенка?

– Да. Я все проверила. Это точно.

– А папа что-нибудь знал?

– Нет, – вновь всхлипнула мать.

– Мама, да прекрати ты плакать! Ничего страшного не произошло. Самое главное, что папа об этом не знал. Представляешь, как ему было бы больно?

– Он не догадывался. Он думал, что ты его родная дочь.

– Хорошо, что ты ничего ему не сказала.

– Дочь, ну о чем ты говоришь? Разве я могла сказать ему такую вещь? Я же папу любила больше жизни, а эта встреча произошла случайно. Мы даже друг друга толком не знали. Это была совершенно случайная, ни к чему не обязывающая ночь. Я хранила свою тайну, как могла, все эти годы. Если бы папа что-то узнал, его сразу хватил бы инфаркт.

– Ему и не нужно было ничего знать.

– Дочь, ты меня осуждаешь?

– За что? Мама, с кем не бывает! Тем более что наш папа был гулена. Сколько раз он от тебя уходил и сколько раз возвращался?! Со счету можно было сбиться. А ты его всегда принимала. Безмолвно и безропотно.

– Но ведь я его очень сильно любила. Я и сама не знаю, как тогда оступилась.

– Мама, что было, то было. И не стоит себя постоянно винить. Папа оступился тысячу раз. Просто мужчины не обладают детородной функцией, а то еще неизвестно, сколько он бы детишек принес нам в подоле.

– Дочка, ты о чем говоришь?

– О жизни, мама. О жизни.

– Люся, а откуда тебе стало известно об этом Серже? Ведь о нем никому не известно, даже моим знакомым! Я и сама-то видела его всего один раз в жизни. Как ты про него узнала?

– Да так, пришлось познакомиться со своей сестрицей.

– Где?

– Мама, это долго рассказывать. Как-нибудь в другой раз.

– Доченька, да нам с тобой ничего от него не надо. Он совершенно чужой для нас человек. Я и не хотела писать ему это письмо…

– Какое письмо?

– Это как-то само получилось. Я вновь встретила свою подругу юности. Она приехала в Москву вместе с своим мужем.

– Та, которая вышла замуж за американца?

– Да, она. Пока муж уехал в посольство, она пригласила меня к себе в гости. Мы с ней распили бутылку вина и смотрели фотоальбом о ее жизни в Америке. На одной из фотографий я и увидела Сержа. Его семью. Они где-то все вместе в ресторане сидели, какое-то торжество отмечали. Я и узнала-то его не сразу, все-таки столько лет прошло, и я видела его один раз. Моя подруга рассказала мне, что он сказочно богат, что он очень влиятельный человек. Я совсем не хотела затрагивать честь и светлую память нашего любимого папы, но ведь его уже нет. Ты молодая, у тебя вся жизни впереди. И мне так захотелось, чтобы он тебе помог!

– Кто?

– Серж.

– Зачем?

– Я хотела для тебя лучшей доли. Ты работаешь с утра до ночи секретарем, и у тебя никаких перспектив. Папы уже нет, я на пенсии. А у этого Сержа денег много. Я призналась своей подруге, что у меня от него дочь, и она сама посоветовала мне ему написать, признаться в том, что у меня от него ребенок, и вложить в конверт твою фотографию.

– Мама, и ты это сделала?

– Да.

– Зачем?

– Я хотела тебе хорошего будущего и, я уже сказала, лучшей доли, а Серж вполне мог это тебе дать.

– Но ведь ты даже не посоветовалась со мной!

– Люся, ну ты сама подумай, как я могла с тобой советоваться? Я же не могла все это тебе рассказать. Моя подруга дала мне его домашний адрес. Она сразу поверила в то, что ты дочь Сержа.

– Почему?

– Она посмотрела на твою фотографию и сопоставила твою внешность с внешностью его законной дочери. Вы почти одного возраста и очень похожи.

– И ты написала ему письмо?

– Я лишь попросила его о помощи.

– Для кого?

– Для тебя, конечно. Для кого же еще! Я выслала ему твою фотографию и написала, что мне ничего не нужно, что я ни на что не претендую и прекрасно понимаю, что человек не может нести ответственность за свои случайные связи. И все же я попросила его о том, чтобы он принял участие в твоей судьбе, оказал хоть какую-нибудь помощь для твоего будущего. Я отправила письмо, но даже не была уверена, что оно дошло. Я как-то про это и забыла, и уже ничего не ждала. А ты думаешь, мое письмо дошло?

– Дошло, мама. Дошло.

– Ты уверена?

– Вполне.

– Его получил сам Серж? Он хочет тебе помочь?

– Нет, мама. Его получила моя сестра.

ГЛАВА 24

Вернувшись к Роберту, я села с ним рядом и рукой убрала свою челку набок, потому что она очень сильно мне мешала и уже стала порядком меня раздражать.

– Роберт, ты ее любишь?

– Да, – кивнул мужчина.

– Почему же вы тогда не вместе?

– Потому, что я болен СПИДом.

– Что?

– Что слышала. Я болен СПИДом. Я наркоман.

Посмотрев на Роберта испуганно, я слегка от него отодвинулась. Он это заметил и сказал, усмехнувшись:

– Не бойся. Не заражу.

– А Ника тоже больна?

– Нет. Мы не спим вместе. С некоторых пор наша любовь стала платонической.

– Бог мой!

Я только теперь внимательно посмотрела на Роберта и отметила, что он был очень худым и бледным. Роберт нервно застучал пальцами по коленям и заикаясь заговорил:

– Я очень сильно люблю Нику, а Ника очень сильно любит меня. Знаешь, когда мы оба поняли, что это любовь, я даже плакал от счастья. По-настоящему плакал. Я из очень обеспеченной семьи, в которой достаток не меньше, чем в семье Вероники. Мы вместе уже достаточно много лет, а наши родители были счастливы за своих детей и всегда смотрели на нас с нескрываемой радостью. Но… Я и сам не понял, как сел на иглу. Все произошло слишком быстро, я как-то сразу втянулся. Ника долгое время боролась и пыталась меня отучить от этой пагубной привычки. Меня постоянно лечили. Родители нанимали самых дорогих врачей и клали меня в частные клиники, но ничего не получалось. Я выходил из клиники, срывался, и все повторялось. Ника творила поистине героические вещи. За самопожертвование и самоотверженность ей можно поставить памятник! Мы также появлялись вместе на всех вечерах и светских раутах, являлись воплощением красивейшей и любящей пары, радовали наших родителей, но только после этих вечеров Ника громко плакала, а я делал себе укол. А затем, как гром среди ясного неба, этот страшный диагноз. К счастью, я не успел заразить Нику. Мои родители сообщили о моей болезни Вероникиному отцу и поставили в известность ее семью, что они отказываются от свадьбы, потому что их сын болен, бросая все силы и средства на его лечение. А Вероникин отец очень долго проверял свою дочь и, убедившись, что у нее ничего нет, категорически запретил ей поддерживать со мной даже дружеские отношения. Он потребовал, чтобы она вычеркнула меня из своей жизни, заявив ей, что если еще раз она перемолвится со мной хотя бы одним словом, он лишит ее наследства и вообще забудет про то, что у него есть дочь.

Роберт замолчал и закрыл глаза. Я не могла не заметить того, что его лихорадит.

– А дальше?

– А что дальше? Ника меня не бросила. Она по-прежнему меня любит. Она сказала мне о том, что ей не важно, сколько времени мне еще отпущено. Пусть очень мало, но мы проведем это время вместе.

По щекам Роберта потекли слезы.

– Наркота – это страшное зло. От нее нельзя избавиться. Два друга, которые кололись вместе со мной, уже умерли от СПИДа. Теперь моя очередь. Ника не хотела терять наследство. Она не могла ослушаться отца и для того, чтобы усыпить его бдительность – а ведь он даже приказал следить за своей дочерью и докладывать о каждом ее шаге! – она решила выйти замуж за твоего жениха. Ника смогла убедить отца в том, что она навсегда меня забыла, и в том, что у нее новая и настоящая любовь. Отец ей поверил и прекратил слежку. А это означало, что мы могли хоть изредка, но встречаться. Ее отец не знал, что я в Москве. Он думал, что я лежу в госпитале, где лежат больные СПИДом. Поездка в Турцию – Вероникина идея. Она чувствовала себя виноватой за то, что она выходит замуж, но ведь у нее не было другого выхода. В последнее время я стал слишком плохо себя чувствовать, а она говорила мне о том, что море и солнце пойдут мне только на пользу. Она больше меня ждала этой поездки, а тут такое приключилось…